• Название эпизода:
Мое маленькое сокровище
• Место:
Дом Каллено, Форкс, далее по усмотрению заботливого отца
• Время:
21 сентября, утро
• Персонажи:
Эдвард и Ренесми Каллен
• Начало:
«Этот день войдет в мой список лучших», - подумал Эдвард, с нежностью смотря на дочь. Отец и ребенок, что может быть важнее семейных уз? Мистер Каллен не может смириться с тем, что его принцессу намереваются оставить в Форксе, на опеку Блеку. В сердцах на всю семью, он забирает Ренесми, чтобы провести незабываемый день.

Как и обещал ранее, он вошел в комнату дочери на рассвете. Робкие лучи солнца проникали через окно и рассеивались мягким светом по комнате. А она спала с улыбкой на лице и смотрела самый сладкий сон в мире. Он присел рядом и на мгновение закрыл глаза, чтобы самому очутиться в ее сновидении. Эдвард так давно мечтал заснуть хотя бы на мгновение, и увидеть разноцветный и безмятежный сон, чтобы позабыть обо всех ненастьях и вновь поверить в чудо, чтобы сказка оказалась явью… пусть длинною всего в несколько секунд, ведь они по праву стали бы до чертиков важными и весомыми нотками жизненной сонаты вампира.
И пусть это было невозможно, он мог упиваться и забываться во снах дочки, с помощью активности ее головного мозга в фазе короткого сна. И пусть они являются лишь забвенно-прекрасной химической реакцией, они, бесспорно, дарят неземное наслаждение, которое можно сравнить лишь с первыми мгновениями влюбленности.
Улыбнувшись золотой радуге, проникшей в его сознание, Эдвард открыл глаза и устремил свой взор на девочку. Облака на ее постельном белье были точно такими же, как и на небе в полседьмого утра – мятые, ласковые и тревожные. А смотришь на нее, и хочется умереть в томленье детского лица. Желание возникает сперва на мгновение. Что-то вроде проблеска. Сверкнет и погаснет. Затем оно медленно распространяется изнутри — из окрестностей, а может, и из самого сердца — тепло. А потом легкая грусть, чуть стискивающая горло. И сразу же радость. Радость до того дикая, что даже хочется кричать. И следом какое-то сверхъестественное вдохновение. А затем ласковое...все длящееся и длящееся волнение. И над всем доминирует желание прикоснуться. Прикоснуться к ней. Это именно то. Это нежность.
Он провел бледными пальцами по мягким щекам и замер. После снов на теле снова осень. Стоит ли ее будить?
Но поздно. Ее губы уже расстелили рассвет, а распахнутые глаза слушали еле моросящий дождь.
Вампир улыбнулся, и солнце отразилось в его улыбке тысячами лучей, таких по-летнему теплых лучей.
- Доброе утро, радость моя.
Ванильное счастье нежным слоем ложилось на его сердце. Никогда ранее Эдвард не чувствовал такого прилива ранней нежности в доли секунды. И пусть дыханием всегда была Белла, сердцем навсегда останется лишь Ренесми.
- Выспалась? Еще хочешь идти на прогулку со мной, или желаешь подремать еще часок-другой?
Если готова, будем собираться. Я взял арсенал разных расчесок у тети Роуз, - он машинально приподнял переполненный кулек с разнообразными заколками, резинками и невидимками.
–Еле отдала!
Смел ли он когда-то мечтать о собственном чаде? Разумеется, нет. Как и не представлял, что ему предстоит расчесывать ребенка перед прогулкой. Мысль о том, что вечная жизнь ни капли не обделила его, радужно овладевала сознанием, вызывая шоколадно-вишневую улыбку. И пусть Эдвард понятия не имеет, как нужно собирать\одевать ребенка – едва ли Розали кому-то давала право на данную привилегию – он все равно с головокружительным нетерпением ждет этого момента. Что-то подсказывает, что хладный войдет во вкус, и больше тетя Роза не увидит своих расчесок.
А вокруг нежности подкожный слой так тихо-тихо, чисто-чисто ведет беседу с утренней росой.

Играющие пони, переливающиеся в прозрачных облаках яркого света. И такая нежная-нежная песнь, звучащая, как нежные и успокаивающие слова мамы, когда тебе страшно. Золотистая радуга и миллионы бабочек, которые порхают вокруг твоих ванильных снов, вылетая за их приделы. Для малышки Несси сон был неким мгновением счастье, которое ее наполняло на весь следующий день. Это мгновение перерастало в вечность, и тогда же девчушке было легче дышать. Она, хоть и маленькая, но удаленькая это понимала, и вечно наслаждалась мгновением, когда можно окунуться в свое волшебное королевство, где вокруг нее будут только лучистые улыбки и море сладких капель карамельных игр. Да - такие сны были каждый день, но они всегда отличались друг от друга... И они были настолько интересными, что Несси соглашалась ложиться спать, когда все остальные в это время наслаждаются своей вечной жизнью. Были и те дни, когда воображение Карли показывала ей страшные картины, и те были не обычными... Они каким-то образом всегда переплетались с реальностью. Ее страхи. Сомнения. Именно они с коварными лицами рисовали малышке так пугающие ее изображения, которые затем сильнее всего отпечатывались в ее душе. После таких снов ребенка нужно было вывести из состояния грустной задумчивости, некому, кроме Эдварда, не известной о чем. Да она и не говорила, лишь только изредка глядела тогда на папу, который это все видел. Она всегда глядела на него загадочным взглядом, толи показывая, что она сама разберется с мыслями, толи говоря ему о том, что она молчит, и он должен молчать... Ради него. Она боялась, что эти ужасы может видеть и он, и что такую войну, между ней и страхом должен разделять ее драгоценный отец. Она хотела защищать его от таких же мыслей, и из-за этого и заканчивались ее переживания. А еще потому, что в такие времена вся семья буквально пляшет вокруг нее, только лишь бы увидеть счастливую улыбку Карли.
Но сейчас же, она плыла в малиновой реальности, где ее согревало апельсиновое солнце, и миллионы воздушных поцелуев души ее родных. В реальности же Несси сладостно улыбалось, а ее золотистые, от лучей солнца, волосы полностью открывали лицо, сами же разбросавшись на подушке маленькой принцессы. Иногда она покусывала губу. А иногда тихо вздыхала, будто наслаждаясь мгновениями в своем сладостном сне.
Но так же, как и сны, она любит свою жизнь. Утреннюю свежесть, дневную активность, вечернюю загадочность и позднею вечернюю таинственную легкость, в вперемешку с завершением сего дня. Всем этим она не переставала восхищаться, и дарить этому любовь.
Ее золотистые сны, медленно махали ей ручкой, обещая, что совсем скоро, вновь пригласят ее к себе в гости, в ее же сказочный дворец, сделанный из цветов и любви. Их нежные прощание не вызывали у Ренесми печали, а на оборот. Она знала, что сейчас увидит первый лучик солнца, а вместе с ним своего любимого папу, который уже забирает ее от Марфея, которому он вчера ее передал. Такое свежее и теплое прикосновение отца, заставило ее расплыться в улыбки еще больше. Ее большие глаза распахнулись, и она увидела то, что ожидала. Огромный кусок своего сердца, который пожелал ей доброго утра, и подарил ей свою солнечную улыбку, которая являлась для малышки Каллен солнцем ее сердечка. Девочка заулыбалась и хихикнула, после чего она прошептала еще сонным голоском, который был подобен пению ранних пташек:
- Папочка! - она ринулась к папе, кинувшись к нему в объятия. Его тело дарила девочке еще большую золотую нить улыбки, что она и не скрывала. Она откинулась обратно на свою подушку и опять захихикала, смотря в глубокие и любимые глаза Эдварда. От его взгляда она начинала считать себя самой счастливой девочкой на планете, и возможно она не ошибалась. Ее же папа начал спрашивать е ео том, хочет ли она поспать еще, но та быстро-быстро начала мотать головой. - Нет,нет! Я уже со всеми попрощалась! - она знала, что папа ее поймет и вновь засмеялась. Ее детский смех был настолько искренним, что все вокруг должно было содрогаться от такой чистой правды.
Папа показал резинки и прочие принадлежности, и это вызвало у папы смех. Да и его речь об этих предметах была настолько забавно для ребенка, что она начала заливаться смехом, смотря на Эдварда. - Ура! Папа будет делать мне прическу!- радостно воскликнула девочка, тут же повернувшись спиной, сев по ближе, намекая на то, что отец может начинать свой профессиональный сеанс парикмахера.